Концепт-альбом мюзикла «Шахматы», который был выпущен 40 лет назад, остается одной из самых обсуждаемых тем в мире музыки и театра. Однако спустя четыре десятилетия можно с уверенностью сказать, что этот юбилей стал поводом не только для торжеств, но и для того, чтобы вспомнить о проблемах, которые скрывались за блистательным фасадом произведения.
День, который должен был стать великим событием для поклонников, также стал поводом для разочарования. Один из авторов мюзикла, Бьорн Ульвеус, решивший отпраздновать юбилей игрой в шахматы с самим собой, лишь добавил абсурдности в этот момент. Вопросы, которые он задал себе во время игры, звучат как глубокие философские размышления о творчестве, но на самом деле они лишь отражают бессмысленность события и подчеркивают неполноценность самой идеи мюзикла.
Концепт-альбом, который не оправдал ожиданий
Когда в 1984 году «Шахматы» были представлены публике, многие ожидали революции в мире музыкального театра. Вдохновленные успехом таких проектов, как «Отелло» и «Кошки», авторы надеялись, что мюзикл станет чем-то больше, чем просто очередным спектаклем на сцене. Но, несмотря на амбиции, результаты не оправдали ожиданий.
Мюзикл "Шахматы" пытался объединить такие элементы, как политическая борьба, страсть, интриги и психологические манипуляции в рамках спортивного контекста и это, безусловно, амбициозно. Однако вместо того, чтобы создать что-то цельное и мощное, «Шахматы» превратились в выжженное поле, на котором каждый элемент вроде бы имел смысл, но никак не сочетался друг с другом. Концепт-альбом, который был выпущен в момент релиза, не смог дать должного представления о том, что должно было стать «мюзиклом столетия».
Ульвеус и его саморефлексия
Самый громкий момент юбилея пришелся на безумную игру Бьорна Ульвеуса, который сыграл в шахматы с самим собой. Такой жест не просто акт саморефлексии, но и наглядное отражение того, что спустя 40 лет «Шахматы» не приобрели той глубины и значимости, о которой мечтали авторы. Конечно, возможно, это был сарказм, возможно попытка внести элементы самокритики в торжественную атмосферу. Но в любом случае это выглядит как пример того, как культовые музыканты пытаются реабилитировать свою работу, которая давно перестала оказывать влияние.
Ульвеус задал себе несколько каверзных вопросов, которые он сам же и ответил, подчеркивая неудачность своего собственного произведения. Возможно, именно такие вопросы и должны были бы задавать другие зрители и критики, которые с годами все больше сомневаются в гениальности мюзикла.
Зачем нам юбилей, если он ничего не решает?
Взгляд на «Шахматы» спустя 40 лет заставляет задуматься: что мы на самом деле празднуем? Данный юбилей, по сути, стал банальным напоминанием о том, что когда-то были большие надежды, но реальность не оправдала их. Мюзикл так и не стал тем культурным феноменом, о котором мечтали его создатели. «Шахматы» продолжили жить лишь в рамках старых воспоминаний, когда аудитория пыталась найти нечто большее в том, что на деле оказалось лишь поверхностной попыткой собрать множество популярных тем в одну неудачную концепцию.
Это не означает, что мюзикл «Шахматы» не оставил следа в истории. Напротив, его музыка до сих пор вызывает ностальгию у тех, кто помнит 80-е, и у тех, кто еще в школе изучал творческую работу авторов ABBA. Но было ли это произведение тем, что можно было бы праздновать спустя 40 лет? Вряд ли.
Юбилей альбома, как и сама игра Ульвеуса с собой, напоминает скорее акт трагической саморефлексии, нежели настоящий повод для праздника. Вместо того чтобы продолжить оказывать влияние на современный мюзикл и театральные проекты, «Шахматы» рискуют превратиться в музейный экспонат, который с годами будет восприниматься всё менее актуально.
